Алексей Крылов. Мои воспоминания (отрывок из книги)

Алексей Крылов (1863–1945), академик, основатель современной русской школы кораблестроения, автор классических работ по теории качки, строительной механике, непотопляемости, теории гироскопов и пр.

Приказом по флоту от 1 января 1900 г. я был назначен заведовать Опытовым бассейном. Приняв бассейн, я увидел в нем малую подводную лодку. Старший помощник мой доложил мне, что это лодка пензенского помещика Пукалова, стоит в бассейне уже более трех лет по приказанию командира С.- Петербургского порта, якобы для испытания; за эти три с лишним года никаких испытаний не производится, а изобретатель приходит только каждое 20-е число и получает по 500 руб. жалования, согласно договору.
Написал я рапорт командиру порта и предложил договор с Пукаловым расторгнуть, лодку убрать в порт, что и было через несколько дней сделано. Затем собрал я сведения, кто такой Пукалов. Оказалось — отставной артиллерийский офицер, товарищ по артиллерийской академии с министром путей сообщения Кривошеиным, пензенский помещик <…>
В 1902 г., заведуя бассейном, сижу я раз в своем кабинете и что-то считаю.
Докладывают, что меня желает видеть капитан 2-го ранга Колбасьев.
— Проси.
Входит в мой кабинет:
— Я к вам с приказанием от начальника Главного морского штаба.
Я встал.
— Начальник штаба приказал поместить в бассейн мою подводную лодку, держать ее совершенно секретно; сколько постов часовых Вам надо?
— Женька, перестань ломать дурака; никаких постов мне не надо, поставлю твою лодку вдоль стены, устрою кругом нее забор из теса, сверху закрою брезентом, скажи, что тебе надо…
— Видишь ли, моя лодка особенная, разборная, из шести отсеков, каждый из которых в отдельности можно грузить на верблюда и перевезти в Персидский залив, там собрать; все это совершенно скрытно.
Привез он свою посудину из шести отсеков, длиною метра по два. Поместил я его лодку в баcсейн, зашил ее кругом досками.
Спрашивает он меня как-то:
— Как ты думаешь, выдержит эта лодка погружение на 100 футов?
— Нет, не выдержит.
— А сколько выдержит?
— Футов шесть.
— Что же надо делать, чтобы выдержала хоть 60 футов?
— Надо подкреплять.
Стал он ее подкреплять и надоедать мне и Бубнову с расчетами подкрепления. Тогда я ему говорю:
— Возьми бумагу и запиши, как рассчитывать балку, стойку, распорку и пр. Теперь считай сам, ни к кому не приставай.
Стал он сам считать.
— Я должен тебя предупредить, через неделю в воскресенье приедет в бассейн отец Иоанн Кронштадтский святить лодку.
Отслужит молебен, назовет ее «Матрос Кошка». Надень виц-мундир, приедет Дубасов, разное начальство, скажи служащим, что могут быть на молебне, но должны надеть праздничное платье.
— Что же, святи лодку, по Ньютону, вездесущие божие сопротивления движению тел не оказывает.
Через неделю приехал отец Иоанн, отслужил молебен, освятил лодку, освятил воду в бассейне, было всякое начальство.
Подсчитал Колбасьев подкрепление на 60 футов. Оказалось, что лодка тонет; решил он обшить ее слоем пробки толщиной фута в два. Стал вырабатывать пробку, оклеивая ее из множества слоев особым клеем.
— Ведь знаешь, эта пробка представит броню. Я стану за половиной отсека — стреляй в меня из винтовки.
— Хоть ты и дурак, но я в каторгу идти не хочу. Пойдем рядом в научно-техническую лабораторию, поставим твой отсек, за ним 2-дюймовую доску и будем стрелять.
Я говорю, что пуля пробьет пробку, стальную обшивку и доску.
— Давай держать пари — если пробьет, то ты поставишь к завтраку шесть дюжин твоих устриц, три бутылки белого. Если не пробьет, плачу я.
— Идет.
Пуля пробила пробку, сталь, доску, и увидел Колбасьев, что пробка — не броня. Попутался он еще месяца два и увез лодку в Севастополь.
Прошло шесть лет. 1 января 1908 г. я был назначен на пост главного инспектора кораблестроения, а в сентябре месяце — исполняющим должность председателя Морского технического комитета.
По этой должности стал я знакомиться с секретными делами. Смотрю: «Дело Колбасьева».
Читаю письмо его к адмиралу Дубасову, бывшему председателем Технического комитета, начинающееся так: «Дорогой Федор Васильевич, вот уже месяц, что я работаю в бассейне. От Крылова и Бубнова я все перенял и теперь свободно делаю всякие расчеты…»
Затем ряд других писем и наконец: «Дорогой Федор Васильевич, издержался я на лодку; оказалось, что она мне обошлась 50 000 руб., будьте добры, похлопочите мне такое возмещение моих расходов» (а красная цена лодки тысячи три). Затем в конце расписка: «Талон к ассигновке 50 000 руб получил. Е. Колбасьев».
Пришлось мне в 1907 г. быть в Севастополе. Лодка Колбасьева стояла на якоре и швартовах у его устричного завода и служила пристанью для шлюпок; никуда она никогда не ходила, и на верблюдах в Персидский залив ее не возили.