YMAG.media

Антон Черкасов-Нисман — об умных контрактах в морской отрасли

Антон Черкасов-Нисман — главный редактор журнала MBY

Цифровизация морской отрасли в целом и яхтенной индустрии в частности идет стремительными темпами и проявляется с разных сторон. Наряду с цифровыми двой­никами в судоходство начинают проникать умные контракты — представленные в понятном для ЭВМ формате автоматически исполняемые договоры.

Сама по себе идея умных контрактов не нова, и все мы сталкивались с ними, когда покупали ­что-то в торговых автоматах: опуская в них монету, мы тем самым заключали договор с продавцом. Другой классический пример — параметрическая страховка. Например, собираясь в отпуск, вы хотите застраховаться от отмены рейса и заключаете умный контракт в мобильном приложении, где оплачиваете страховой взнос. Если ваш рейс отменяют, то страховая компания автоматически перечисляет выплату на ваш счет.

Оцифровать можно любой контракт, и, скажем, в английском праве нет законов, обязывающих иметь договоры на бумаге. Однако умным контракт становится не в результате оцифровки, но потому, что выполняется он по итогу решений, которые принимают компьютерные алгоритмы, а не люди.

В судоходство умные контракты начинают приходить по инициативе Балтийского международного морского совета (BIMCO) и пока затрагивают в основном операции с грузами. Так, если все документы (аккредитивы, коносаменты, счета и т. д.) на груз подготовлены в цифровом виде, то, сверив их с условиями договора, компьютер в банке покупателя может автоматически совершить платеж.

Основной движущий фактор для перехода на умные контракты — экономия времени и расходов, что весьма актуально для низкоприбыльной судоходной отрасли. До яхтенной индустрии умные контракты пока не добрались в силу ее консерватизма, но место для них тут есть. Представьте, например, чартерную яхту, у которой во всех системах, влияющих на качество отдыха гостей, присутствуют датчики состояния, чьи данные напрямую связаны с умным контрактом. И если они регистрируют, скажем, поломку системы кондиционирования во время чартера, то клиент автоматически получает оговоренную в контракте компенсацию. Кроме того, умные договоры способны помочь верфям отслеживать источники строительных материалов, с тем чтобы, скажем, точно знать, какое количество парниковых газов выброшено при производстве стали и легально ли добыта закупленная древесина тика.

Однако широкое распространение умных контрактов пока невозможно по ряду причин. Так, до появления достаточно мощного искусственного интеллекта (ИИ) оцифрованные документы придется проверять вручную, чтобы не упустить значимые нюансы. Также непонятно, как быть с вычетами при оплате тайм-чартера, ведь те разнятся в зависимости от обстоятельств. Или что делать в ситуации, когда компания объявила о банкротстве и ее счета заморожены. Тут потребуется очень сложный алгоритм… Кроме того, умные контракты могут вызывать проблемы с потоком наличности, поскольку компьютер не может проверить качество товара или услуги, и у покупателя возникают дополнительные риски.

Далее есть вопросы иного плана. Может ли компьютер ошибиться, и как устранить его ошибки? Способен ли ИИ проявлять халатность, и нужно ли делать его субъектом права? Должны ли стороны доверять программистам, и как отслеживать несанкционированные изменения в умных контрактах? Если в страховом праве четко определено понятие «осведомленность» по отношению к человеку, то каков тогда статус «осведомленности алгоритма»?

Наконец, нельзя забывать о психологических моментах: не привыкшие к умным контрактам люди могут ощущать потерю контроля над процессом, ведь, помимо прочего, у них пропадает действенный рычаг давления на бизнес-партнеров.

В общем, пока юристам есть над чем подумать, но отвертеться от умных контрактов у морской индустрии не получится — все-таки плюсы этой стороны цифровизации перекрывают ее минусы.

Похожие статьи